Разъяснения КМЦ
при московской коллегии адвокатов «Александр Добровинский и партнёры»
Преступления в сфере экономической деятельности предполагают наличие посягательства на общественные отношения, регламентацию которых содержит не уголовный закон, а нормы иного отраслевого законодательства. Чаще всего, таковым выступает Гражданское и смежное с ним законодательство.
В доктрине уголовного права считается, что подобное межотраслевое взаимодействие обуславливает наличие в УК РФ, так называемых, бланкетных диспозиций, когда норма уголовного закона органично включает в себя нормы другого специального законодательства. В этом случае, применяя уголовный закон, органы расследования и суды должны ссылаться на законодательство, к которому отсылает бланкетная диспозиция Особенной части УК РФ.
В частности,
В связи со сказанным, наш
В описанной ситуации очевидна ошибочность в понимании конститутивного признака мошенничества (как формы хищения) — чужое имущество.
В данном случае, уголовному закону не следует придавать бланкетный характер и ставить понимание термина «чужое» в зависимость от толкования этого слова в гражданском законодательстве. Уголовный закон вкладывает в слово «чужое» его обычный (обыденный) смысл, не требующий грамматического толкования. Чужим имущество является не для его возможного собственника — лица, признанного по уголовному делу потерпевшим и претендующим на это имущество, а для виновного, который этим имуществом фактически завладел и получил возможность им распорядиться, не имея на то законных оснований. В противном случае это имущество не будет для него чужим и, соответственно, состав мошенничества отсутствует.
Состав мошенничества (и любого хищения) будет отсутствовать также в том случае, если у виновного имелись достаточные основания полагать, что спорное имущество ему принадлежит (должно принадлежать), что он имеет право завладеть этим спорным имуществом, воспользоваться или распорядиться им. В этой ситуации мошенничество исключается ввиду отсутствия умысла на совершение хищения «чужого имущества» в признаках субъективной стороны, как обязательного элемента состава мошенничества.
Если же сторона защиты заявляет о наличии у подозреваемого, обвиняемого права на спорное имущество, то, в этом случае стороне защиты необходимо не просто сослаться на наличие вещного права, но, предоставить соответствующее подтверждение (доказательства). Как вариант, сторона защиты может заявить ходатайство о получении следователем такого рода доказательств. Уклонение следователя от проверки доводов защиты влечёт необоснованность действий и решений следователя, не учитывающих результаты проверки доводов защиты.
Тогда возникает потребность в применении другого (не уголовного) закона, на основании которого у подозреваемого, обвиняемого возникло такое право. Например, это может быть родство с умершим собственником, которое виновный расценил как своё право наследования имущества (или его части), находящегося на тот момент у другого лица (потерпевшего по уголовному делу), отказавшего в разделе наследственного имущества с другими потенциальными наследниками.
Надо учитывать, что реализация имеющегося или предполагаемого права вопреки установленному законом порядку (например, без обращения с иском в суд об истребовании имущества), может подпасть под действие другой нормы уголовного закона — о самоуправстве (ст.330 УК РФ).
(материалы Секции методики и методологии правоприменения в уголовном судопроизводстве)